Иные установленные факты III - Характеристики, соседи
Много информации о том, как Ольга Гепнарова проявляла себя в местах, где она проживала, и как её оценивали соседи и сожители, следственным органам получить не удалось. С места её постоянного жительства с семьёй на Конвиктской улице был получен лишь один единственный документ, так называемый «Отчёт о репутации». Никто из соседей или друзей детства не был вызван на допрос, а значит, что никаких официальных показаний этих свидетелей нет (это белое пятно мы со временем постараемся заполнить в секции «Воспоминания очевидцев» - прим. автора). Можно было бы ожидать, что более обширное количество информации из времени её детства и созревания можно найти в отчётах судебных экспертов — психиатров и психологов, когда именно это могло иметь большую важность при составлении ими своих заключений, но всё получилось наоборот. Эти эксперты не видели причины, чтобы покинуть свои кабинеты и удовлетворились лишь прочтением следственного документа, то есть, материала явно недостаточного для постановки каких-либо существенных специальных вопросов — вопросы, всё-таки, задавались следователями, которые не были специалистами по психике. Эксперты даже не опросили людей, которые были указаны Ольгой Гепнаровой как непосредственные действующие лица некоторых конфликтных происшествий. Также, данные обстоятельства были резко поставлены в вину этим экспертам адвокатом, доктором права Топичем.
Характеристика с Конвиктской улицы.
Упомянутая по месту своего постоянного проживания находится очень мало. В том случае, если она дома, то пройдёт по коридору до своей квартиры и из квартиры не выходит наружу. Со своими соседями она лишь здоровается, однако, ни с кем не вступает в разговоры. Соседи с ней знакомы лишь по её лицезрению в коридоре и то лишь, когда она идёт домой. В остальном они её не знают и также не знают о её увлечениях, состоит ли она в политической партии или иной массовой организации. По этим основаниям её характеризуют как порядочную и хорошо воспитанную соседку.
Три года назад она, будто бы, долгое время лечилась за пределами Праги, однако, не известно где и также не было установлено, от какой болезни она лечилась. В детские годы упомянутая во время игр была очень подвижной. Ничего иного об упомянутой по месту жительства неизвестно.
Информация о пребывании Ольги Гепнаровой в Олешко, показаниях соседей из этого посёлка будут приведены в другой части сайта (Иные установленные факты VI).
Немногим больше, всё-таки, удалось выяснить по месту её последнего проживания — в общежитии под названием «Пансионат» или иногда также «Вавилон» на улице Планьанской, д. 524 в районе Прага 10. Относительно поведения Ольги Гепнаровой высказывались также свидетели, которые с Ольгой здесь имели очень частый, почти ежедневный контакт.
Характеристика с Планьанской улицы
По месту жительства упомянутой и у коменданта «Пансионата» следствием было установлено, что обвиняемая проживает в общежитии с 11.01.1973. Всё это время она контактировала только с М.Д. и лишь с марта с.г. Остальных обитателей общежития игнорировала, ни с кем не здоровалась. В её комнате у неё, якобы, был жуткий беспорядок и остатки еды, на что жаловались горничные, которые там убирались. Об этом она была предупреждена, однако, никаких выводов из этого она не сделала. С тех пор, как она познакомилась с М.Д., в комнате она стала немного убираться, но в остальном она не изменилась, всё время была замкнутой. В остальном она вела себя прилично, никаких хулиганств не учиняла. Политически она никуда не вступала, в общественных функциях также не участвовала. Личный автомобиль марки «Трабант». Будто бы имеет отношение к семье, где мать работает зубным врачом.
Во время разговора с М.Д. 26.07.1973 он упомянул о своей подруге Гепнаровой Ольге, о том, что она ему сообщила, что приблизительно восемь лет назад она была в детской лечебнице, где, очевидно, проходила лечение, так как ей были прописаны разные порошки. После выписки из этого детского дома упомянутая постоянно вспоминала детскую лечебницу тем, что с ней там происходили разные несправедливости. У неё были различные сны и она презирала общество. Сам М.Д. когда узнал, что Ольга была помещена в психиатрическую лечебницу, он тоже начал страдать от нервной бессонницы и ему пришлось посетить врача-психиатра. Это всё, что следствию удалось установить о вышеупомянутой.
Соседка 1
С Ольгой Гепнаровой я познакомилась в начале 1973 года, когда я переселилась в общежитие районного предприятия жилищного хозяйства в районе Прага 10 в Малешицах, ул. Планьанска, д. 524. Гепнарова жила в другой комнате, но несмотря на это я её время от времени встречала в общежитии. Позже она жила со мной в одной комнате, но поскольку я заболела и по этой причине уехала к своим родителям в Ческе Будеёвице, я жила с ней в одной комнате очень короткое время. Позже, когда я вернулась в Прагу, я снова жила с Гепнаровой в одной комнате приблизительно 14 дней. Затем я опять уехала к родителям в отпуск в Ческе Будеёвице. Однако, в то время я уже размышляла о том, что мне бы следовало переселиться от Гепнаровой, поскольку она была заядлой курильщицей, что не способствовало моему выздоровлению. Так получилось, что после моего возвращения из отпуска я жила с упомянутой лишь очень короткое время, после чего я вообще съехала из общежития.
Относительно Ольги Гепнаровой могу сообщить лишь то, что в общежитии у неё была своя компания и что мы вообще не сошлись характерами. Сама я была после тяжёлой болезни, с прежних времён у меня были друзья, к которым я ходила, поэтому в комнате с Гепнаровой я практически только ночевала. Я знаю, что у Гепнаровой была компания прямо в общежитии, я знаю, что она посещала комнату, где жил её знакомый М.Д., который, вероятно, работал в том же месте, что и Гепнарова. В то время мне действительно было плохо в плане здоровья и поэтому у меня вообще не было к этому делу никакого интереса. В действительности, я не могу сообщить об упомянутой никаких подробностей, потому что мы с ней ничуть не сдружились и как я уже сообщала, обстановка в общежитии после моей болезни перестала меня устраивать и поэтому я старалась найти себе другое место. По вопросу добавлю, что в течение всего времени, сколько Ольга Гепнарова жила в общежитии, я не была свидетелем какого-либо хулиганства с её стороны или же чего-нибудь заслуживающего внимания. Я снова вынуждена повторить, что из жизни Ольги Гепнаровой я действительно многого не знаю, так как я с ней об этих вещах не говорила и она сама также меня в это не посвящала.
Это приблизительно всё, что я могу сообщить на заданные вопросы.
Соседка 2
После ознакомления с предметом допроса, сообщаю, что с Ольгой Гепнаровой я познакомилась в начале этого года, после её вселения в общежитие в Праге 10, Планьанска ул., д. 524, где я уже жила до этого. Гепнарова жила в соседней комнате и с как таковой я с ней очень быстро познакомилась и часто её встречала. И хотя упомянутая работала на том же предприятии, что и я, здесь я с ней вообще не смогла наладить контакт. Я знаю, что она работала на нашем втором заводе водителем, в то время как я секретарём у директора завода.
Вскоре после вселения Гепнаровой в общежитие, где упомянутая жила в комнате вместе с Соседкой 1, между обеими девушками начали происходить разногласия, которые, главным образом, вытекали из того, что они обе не переносили друг друга. Соседка 1 тоже была немного со странным характером, была достаточно своенравной и не выносила Гепнарову, главным образом, потому, что та была заядлой курильщицей, а также была неаккуратной. В конце концов, дело дошло до того, что Соседка 1 выселилась из комнаты, занимаемой также Гепнаровой и я думаю, что она даже покинула и наше предприятие, где также работала. Затем, какое-то время Гепнарова жила в комнате одна и приблизительно за два месяца до трагедии к ней в комнату вселилась Соседка 3. По моему мнению, Гепнарова и Соседка 3 гораздо лучше понимали друг друга, чем Гепнарова и Соседка 1.
После моего знакомства с Ольгой Гепнаровой я с самого начала поняла, что с ней как-то не всё в порядке. И хотя я сама более или менее старалась с ней поближе познакомиться, я в ней замечала то, что она не любит компании, во время разговора она постоянно смотрела в пол, имела скорее нелюдимый характер и особо не пыталась развлекаться. С ходом времени я от неё узнала, что в наше общежитие она попала стараниями некоего М.Д., который также является работником нашего предприятия и который ещё прежде был знаком с Гепнаровой. Гепнарова рассказала, что у неё был собственный дом в Олешко у Зволе, который она позже продала и купила себе личный автомобиль Трабант. Собственно, эта машина также была причиной того, почему с Гепнаровой я стала ближе общаться. Так как Гепнарова использовала автомобиль для поездок на работу, я также ездила с ней. М.Д., по моему мнению, общался с Гепнарвой ближе. Я знаю о том, что они вместе планировали строительство какого-то дома за городом, что М.Д. много раз помогал Гепнаровой с уборкой в комнате, несколько раз даже убирался сам, и вообще относился к ней как близкий друг. В свободное время они вместе ездили, были вместе в отпуске и т.д. Из всего этого я сделала вывод, что между ними есть близкие отношения. Относительно личности М.Д. скажу, что он, в своём роде, чудак и что, несомненно, как таковой он имел дурное влияние и на Гепнарову. Собственно, М.Д. я запомнила как человека грубого и резкого, который всё время кому-то угрожает. Также, он мне говорил, что разберётся со мной, и вообще, что меня убьёт и это потому, что он полагал, что я жаловалась на Гепнарову из-за того, что она неаккуратная. Беспорядок у неё был не только в её комнате, она могла устроить большой беспорядок и в общем туалете, коридоре и так далее. К тому же, у нас были неприятности с уборщицами, которые нас укоряли в том, что мы неаккуратные. Они даже оставляли нам записки о том, что это печально, что здесь, в основном, живут женщины и что они настолько неаккуратны. С этим я боролась, но, главным образом, с Гепнаровой, которая оставляла после себя этот беспорядок и которая на меня жаловалась М.Д. Уборщицы также боролись из-за беспорядка напрямую с Гепнаровой, однако, она была по отношению к ним достаточно грубой и словесно на них набрасывалась.
В ходе общения с Гепнаровой я однажды попыталась поговорить с ней о её родителях. Было это, в том числе, потому, что я хотела узнать, где и какие у неё родители. Я начала с того, что у меня есть мать и отец и что они очень хорошие и что я к ним езжу в Н. На это Гепнарова мне лишь сказала, что у неё тоже есть родители, но по её мнению все родители должны быть перебиты, а дети переданы в детские дома. При этом, она это говорила так, что я её немного испугалась. Она говорила, как будто бы, под гипнозом. В течение всего времени Гепнарова много о своих родителях не говорила, я узнала от неё только, что её родители живут где-то в Старом городе. Кто из родителей чем занимается я узнала только после трагедии. Лишь однажды получилось, что я узнала от Гепнаровой, что она поедет к матери в Н., где, возможно, её мать была на даче в отпуске. Тогда я использовала то, что Гепнарова к матери едет на своей машине и поэтому я поехала с ней к своим родителям в Н. Об этих вещах Гепнарова много не говорила и я думаю, что она этого избегала.
На вопрос, что произошло с Гепнаровой, когда в апреле этого года упомянутая ходила по карнизу, сообщаю, что в этих сведениях есть немного правды. Тогда у меня была большая словесная перепалка с Гепнаровой. Сейчас я уже не помню, что было её причиной. Во время этой ссоры Гепнарова неслыханно много чего наговорила. Поскольку тогда я случайно узнала на предприятии, что Гепнарова, якобы, была арестована, я упрекала её в этом. Гепнарова на это возражала и всё время утверждала, что это неправда. Закончилось это тем, что я ей дала понять, что меня это не интересует и я ушла от неё в свою комнату, где заперлась. Ссора происходила в коридоре. После того, как я заперла входную дверь в комнату, Гепнарова беспрестанно колотила в эту дверь и кричала мне, что её не арестовывали. Таким образом она себя вела по меньшей мере час. Чтобы не слышать её, я легла в кровать и накрылась с головой одеялом. Я думала, что она перестанет, но она кричала дальше в коридоре возле двери. Это могло быть после 21 часа. Поскольку я Гепнаровой не ответила, она неожиданно появилась за окном моей комнаты. Туда она вынуждена была перейти по карнизу, который относительно узкий и находится за нашими окнами. К этому добавлю, что окно комнаты, где жила Гепнарова и окна моей комнаты, по сути дела, соседствуют, но несмотря на это поведение Гепнаровой было очень рискованным, потому что каждую минуту она могла сорваться на тротуар. Собственно, комнаты находились на шестом этаже. При этом Гепнарова в приоткрытую форточку кричала мне, что она не была арестована и намекала, что если я ей не верю, то она прыгнет вниз. На карнизе, собственно, она стояла лишь одной ногой и придерживалась за окно также лишь одной рукой. Поскольку я была этим напугана, в конце концов, это закончилось тем, что я впустила её через окно в свою комнату. Вслед за этим я её вытолкала из комнаты, но Гепнарова повторила путь по карнизу в мою комнату для того, чтобы уйти тем же путём туда, откуда пришла. Но в этот раз я её в свою комнату уже не пустила и поэтому Гепнарова действительно вернулась в свою комнату снова по карнизу. Затем, из-за этого происшествия я всю ночь не спала и это стало одним из обстоятельств, что я стала Гепнарову немного избегать и бояться.
На следующий вопрос о том, доходило ли когда-нибудь до того, чтобы я применяла к Гепнаровой силу, отвечу, что да. Это правда, что приблизительно в конце июня этого года я привела в общежитие свою подругу, с которой мы хотели принять душ в ванной. В ванной, естественно, после Гепнаровой был большой беспорядок и также там было разложено её бельё, которое мы были вынуждены переместить в сторону, чтобы оно нам не мешало. Во время принятия душа так получилось, что это бельё мы нечаянно облили. Когда позже Гепнарова это обнаружила, я не знаю, кто в неё вселился, но факт то, что она совершенно неожиданно ворвалась в мою комнату с большой кастрюлей воды, которую она на меня и на мою подругу выплеснула. Само собой, что меня это возмутило, я начала на неё ругаться и влепила ей две пощёчины. Гепнарова исчезла в своей комнате и практически с этих пор я её избегала, или же старалась с ней не встречаться.
Затем я ещё раз общалась с Гепнаровой после вышеописанного случая. Тогда мы договорились о том, что было бы лучше куда-нибудь переселиться из общежития в какое-нибудь съёмное жильё. Гепнарова говорила, что с Давидом они хотят купить какой-нибудь дом. У неё был какой-то вариант из газеты и она говорила, что переселится туда с Д. Тогда я намекнула на то, что я также приветствовала бы такой поднаем за пределами общежития. Возможно поэтому Гепнарова за несколько дней до трагедии, в моё отсутствие оставила для меня за дверью листок с каким-то адресом. Поскольку мне это было неинтересно, листок я разорвала, и поэтому сейчас я даже не знаю, о чём шла речь.
На следующий вопрос о том, была ли Гепнарова нормальной в сексуальном плане, сообщаю, что хотя Гепнарова и приводила несколько раз в свою комнату какую-то женщину, которую по внешности я приняла за цыганку, но сколько я с ней общалась, она никогда ни о чём таком при мне не упоминала и также по отношению ко мне с этой стороны она себе ничего не позволяла. Поскольку она достаточно часто встречалась с Д., с сексуальной стороны я её воспринимала как нормальную, хотя и правда то, что Гепнарова спрашивала у меня, нет ли у меня какой-нибудь книжки, повествующей о гомосексуализме.
По делу ещё могу добавить, что я узнала от Соседки 3, что Ольга Гепнарова в ночь на 10.07.1973 ждала меня в общежитии. На самом деле, это было примерно за два дня до трагедии. Не знаю точно, что Гепнарова хотела, но думаю, что это имело взаимосвязь с подыскиваемым поднаймом. Она ждала, якобы, с 22 часов. Я её, собственно, за два дня до трагедии не видела, даже подтверждается, что её вообще не было в общежитии эти два дня.
О том, что Ольга Гепнарова совершила, я узнала на следующий после трагедии день у нас на проходной. В настоящее время, когда о происшествии заходит речь, каждый спрашивает, действительно ли Гепнарова совершила аварию умышленно, или вовсе нет.
Я с ней ездила достаточно часто и поэтому могу сообщить, что, по моему мнению, Гепнарова была хорошим водителем. Никаких аварий у неё в моём присутствии не было и я бы сказала, что во время езды она не рисковала.
Ещё я хотела бы сообщить, что примерно через два дня после трагедии меня разыскала мать Гепнаровой, которая хотела попасть в комнату, в которой обитала её дочь. Тогда я её отвела к Д. и как это закончилось, я не знаю. Я слышала только, что мать Гепнаровой забрала верхнюю одежду дочери.
Соседка 3.
Что касается Ольги Гепнаровой, то я её знаю с 31.05.1973, когда я приехала в Прагу и с тех пор живу в общежитии в Праге 10, Планьанска ул., д. 524, Общежитие Малещице. За это время я её узнала как девушку очень малоразговорчивую и как я потом узнала, она ни с кем много не разговаривала. По-моему, она также ни с кем не завязывала никакой близкой дружбы, по моему мнению и мнению людей, которые её знали, она скорее избегала компаний. Когда её спрашивал чего-нибудь тот, кого она не знала, то она ему не смотрела в глаза, чем производила на меня такое впечатление, что она чего-то опасается. Учитывая то, что я её знала лишь короткое время, я не набралась смелости её спросить, почему она такая и так далее. Я знаю также то, что она работала водителем у того же работодателя, что и я. Она свою профессию очень любила, по крайней мере, она так говорила. Также и на работе я о ней слышала, что она действительно очень способный водитель всех автомобилей на предприятии. Общалась ли она с кем-нибудь на работе, я не знаю, так как она работала на заводе 02, а я на заводе 05. Как я также узнала, она хотела сменить работу и пойти работать в качестве водителя автобуса Транспортного предприятия Праги.
Я знаю о том, что она поддерживала знакомство с М.Д., который живёт в том же ОБЩЕЖИТИИ. Насколько я поняла, с Д. у неё были очень хорошие отношения. По-моему, Д. она нравилась. Как я поняла, Д. она очень доверяла. Они были вместе, также, и в отпуске с 17.06.1973 по 27.06.1973, они путешествовали по Словакии на её личном автомобиле. Они много были вместе. В последнее время Д. был в больнице и Гепнарова его там навещала. Вплоть до последнего дня, насколько мне известно, Д. болел. По-моему, Д. - нервнобольной и помимо этого, по крайней мере, как он сообщил, болен гемолизом. Как я узнала от Д., с Гепнаровой он познакомился в 1972 году, когда точно — не знаю.
Несмотря на то, что мы с Гепнаровой жили в одной комнате, когда она вечером возвращалась домой, здоровалась только иногда и никоим образом со мной не разговаривала. Мы вместе смотрели телевизионные передачи, причём относительно некоторых программ у неё было своё мнение, она очень любила смотреть музыкальные передачи, песенные и так далее. Насколько мне известно, она много ходила в кино, была членом Киноклуба. Много читала книги современных писателей. Она прочитала много различных книг и пособий, касающихся автомобилей и это, возможно, потому, что у неё был свой автомобиль. В каких-либо развлечениях и в каких-нибудь шумных компаниях она не участвовала.
Однажды я ей рассказала о своём брате и Гепнарова мне на это сказала, что у неё есть сестра и лучше бы она её вообще не видела. Больше она ничего не сказала, почему — не знаю. Сначала я думала, что она одна, и следовательно, у её нет родителей и подобное, но затем, хотя я и узнала, что у неё есть родители в Праге, но никаких подробностей она мне не сообщала и я у неё не интересовалась.
Как указано выше, она является владелицей автомобиля марки ТРАБАНТ, на котором она ездила ежедневно на работу и использовала его и после работы. С Д. она всегда куда-нибудь ездила в субботу и воскресенье. Я знаю, что она в последнее время также была на выставке в Пльзени. Куда она ещё ездила — я не знаю. Я также с ней несколько раз ездила на машине. Когда мне куда-нибудь было нужно, то она меня туда отвозила. Но я её в этом плане никогда не использовала. Когда, например, что-нибудь от неё хотел Д., о чём-либо её просил, и даже если бы она ему на это отвечала устрашающе, но выполняла это. Как я заметила, она никому не отвечала сразу. Прежде чем ответить, она всегда размышляла. По крайней мере, она на меня произвела такое впечатление.
В последнее время Гепнарова казалась какой-то уставшей — утомлённой, говорила ещё меньше, чем раньше. И несмотря на то, что в прежнее время она всегда была грустной, в последнее время она была ещё грустнее. Такую усталость я наблюдала у Гепнаровой примерно за неделю до того, как произошла та трагедия. Например, она никогда не ложилась, когда смотрела телевизионные передачи. Примерно за неделю до этого, во время телевизионной передачи она легла и уснула. Она всегда спала хорошо, хотя иногда и ложилась спать поздно.
В воскресенье, 08.07.1973 у меня в гостях был мой брат. Я ошиблась, ещё в субботу 07.07.1973 мой брат был у меня в гостях и приблизительно около 10:00 Гепнарова нас везла на вокзал. Также, с нами ехал и Д., а затем они вместе куда-то уехали. Куда — не знаю. Знаю, что в субботу вечером они вместе с Д. вернулись. Что она делала в воскресенье и что делал Д. я также не знаю. Собственно, в воскресенье 08.07.1973 Гепнарову я видела уже в вечернее время.
В понедельник вечером я пришла с работы около 18:30. Гепнаровой не было дома. Она вернулась домой около 21:00 на своей машине. Я перекинулась с ней парой слов и то лишь о том, что я пришла домой давно, то есть с работы. Было это примерно в 22:30, когда я уже спала, Гепнарова меня разбудила и спросила, не знаю ли я, где Соседка 2. Соседка 2 - это подруга Гепнаровой, проживающая в Праге 10, в том же общежитии и в той же прихожей,что и я. Соседка 2 её действительно не дождалась, так как та пришла домой только утром.
Как я затем узнала от вахтёрши общежития, Гепнарова уехала на своей машине приблизительно в 02:00 10.07.1973. Куда она уехала - я не знала, что она куда-то поедет, она не говорила. По сообщению вахтёрши, чьё имя я не знаю, она её спросила, не боится ли она куда-то ехать либо идти ночью. Гепнарова, якобы, ей на это не ответила. Но она вахтёршу попросила, что если её будет искать Д., чтобы сказала ему, что она уехала в Пльзень. Днём 10.07.1973 я узнала на работе, что на Летне грузовой автомобиль въехал в людей. Ничего более подробного я об этом не узнала и ни с кем об этом я больше не говорила. О том, что этим грузовым автомобилем управляла Гепнарова и вообще женщина я не знала, этого мне в тот день никто не говорил.
10.07.1973 я вернулась с работы в общежитие около 16:00. Примерно около 17:00 ко мне пришёл Д. и спросил, где Гепнарова. Я ему ответила, что не знаю, где она. Он остался у меня и мы говорила обо всём возможном - о работе, об отпуске и о другом. Он говорил также, что хотел бы с Гепнаровой построить дом. Я точно не помню, сколько он у меня задержался, но, наверное, около двух часов. Затем он ушёл в свою комнату. Я это знаю потому, что когда я шла кинуть письмо в почтовый ящик, дверь его комнаты была открыта. Я хотела бы добавить, что Д. я тоже говорила, что в Праге 7 случилось какое-то несчастье и Д. об этом ничего не знал. Далее в тот день я уже никого не видела, только Соседку 2, которая откуда-то вернулась и снова тут же ушла. На следующий день утром, то есть, 11.07.1973, я узнала на работе, что на грузовом автомобиле в людей в Праге 7 въехала Гепнарова. Были там между работниками такие предположения, как это могло произойти, но ничего более подробного никто не знал. Затем около 13:30 ко мне на работу явились сотрудники Общественной безопасности с целью проведения домашнего обыска в нашей общей комнате. Затем я уехала домой по своему постоянному месту жительства. Вернулась я только вчера, то есть, 15.07.1973 около 17:00.
О том, что она на кого-то имеет злость, она никогда, по крайней мере мне, не говорила. Какой-либо ненависти по отношению к кому-либо я у неё не никогда не замечала и она также ничем таким не делилась. Как я уже сообщила, она была малоразговорчивой и в целом я была довольна, поскольку всяких болтливых людей я сама не люблю. В целом, я с ней поладила, она относилась ко мне хорошо. Я не знаю Гепнарову настолько долго, чтобы дать о ней более подробные показания.
Ничего больше по делу я добавить не могу, после написания протокол мною прочитан, он согласуется с моими показаниями и я не требую никаких дополнений или исправлений.
Соседка 4
С Ольгой Гепнаровой я познакомилась при посредничестве её друга М.Д. где-то в марте 1973 года. Д., Гепнарвоа и я, собственно, жили в общежитии в Праге 10 и поэтому Д., узнав о том, что я работаю в лечебнице, пришёл ко мне для того, чтобы я поговорила с Гепнаровой, что она какая-то странная. Гепнарова произвела на меня впечатление девушки с закрытым характером и почти необщительной. Она была спокойная и тихая и очень погруженная в себя. Завязать с ней отношения каким-нибудь разговором было очень тяжело, по крайней мере, в начале. Я хотела выполнить просьбу Д. и поэтому я всеми способами пыталась войти с Гепнаровой в контакт. Лишь позже я достигла доверия с её стороны.
Гепнарова начала меня разыскивать и так я от неё узнала, что она лесбиянка, что она от этого страдает и просила меня, чтобы я ей сказала, куда она могла бы обратиться, чтобы найти партнёршу. Таких бесед с Гепнаровой у меня было несколько и в конце концов я ей предложила, что организую ей обследование у нас в клинике. Я договорилась заранее для неё о приёме у доктора медицины З., куда Гепнарова действительно явилась. Насколько я знаю, доктор З. её обследовал и прописал лекарство Диазепам, что является лекарством для успокоения. Гепнарова со мной поделилась тем, что лекарство, прописанное доктором З., она не использует, что оно, якобы, вообще не может помочь. С упомянутой я общалась и дальше и поэтому знаю, что её состояние всё время было одинаковым. В результате этого общения я узнала о ней, что она увлекается нигилистической литературой. Из этой литературы она делала выписки, часто закрывалась дома и учила их.
На вопрос отвечаю, что из общения с Ольгой Гепнаровой я поняла, что она как-то плохо ладит со своими родителями. Она говорила о них в том смысле, что они её против воли отдали в какой-то дом, и что вообще она им дома мешала. Она говорила также о том, что у родителей в любимчиках была её сестра, а её они не любили. Однако, ни с родителями Гепнаровой, ни с её сестрой я не была знакома.
Где-то в начале июля 1973 года мой отец передал мне в Пльзени письмо, которое для меня там оставила Ольга Гепнарова. Письмо отец нашёл в почтовом ящике. Оно было без марки, что означает, что оно было положено в почтовый ящик самим автором Гепнаровой. В письме упомянутая мне пишет, что она была на выставке Экспо Пльзень и что она ко мне приходила, главным образом, затем, что она уже на дне и что ей необходимо исчезнуть из этого мира. Не понимаю, как она пришла к заключению, что я в Пльзени у отца. По правде говоря, я в это время была в Праге. Я припоминаю, что письмо было написано Гепнаровой во вторник (03.07.1973) и что речь шла о листках из календаря. Это письмо я также показала доктору Ш., который меня опрашивал относительно Гепнаровой.
Лично я с Ольгой Гепнаровой была где-то в конце мая этого года. Затем, поскольку я стала больше задерживаться за пределами Праги 10, хотя, якобы, Ольга меня и искала, но не могла меня застать. Как она пришла к выводу о том, что я в Пльзени, я не знаю, и даже не знаю, где она раздобыла адрес отца.
В заключении я хотела бы указать на то, что в соответствии с письмом, которое Ольга Гепнарова посредством отца мне послала, я ей звонила по телефону из Пльзени, но я Гепнарову в общежитии не застала и вахтёрша мне сказала, что она в походе. Я ей звонила, главным образом, потому, что Гепнарова в письме писала, что хочет исчезнуть из мира. Затем, вскоре я узнала, что, собственно, Гепнарова совершила. Узнала я это из газет и подтвердила это у знакомых.
Это примерно всё, что я могу сообщить на заданные вопросы.
Прим. автора - вышеприведённые документы были переписаны дословно, включая грамматические ошибки. Исправлены были лишь имена свидетельниц.