Дополнительно I
Два письма
Письма, которые Ольга Гепнарова написала в редакции ежедневника «Свободное слово» и журнала «Молодой мир», являются очень часто упоминаемыми документами, хотя и здесь иногда случались некоторые неточности. В книге об Ольге Гепнаровой, например, указывается: «И необходимо обратить внимание, также на слова, которые автор подчеркнула или написала заглавными буквами, причём в первом абзаце находится также первый и единственный намёк на её политические убеждения, а это для того времени было характерно, что некоторые из авторов, которые писали о деле Гепнаровой, упомянутые слова обязательно пропускали». В действительности, оба письма не были полностью идентичны, они отличались несколькими мелочами, помимо прочего также и в том, что во втором письме вышеупомянутый «намёк на политические убеждения» автор попросту исключила.
Оба письма были написаны в ночь с 7 на 8 июля 1973 года. Очевидно, что первым было написано письмо в адрес редакции «Свободного слова». Оно менее аккуратное, почерк растянутый и немного «убегает вниз». Зато во втором письме, кроме отчётливо более аккуратного почерка, произошло несколько изменений — Ольга исключает отрывок о местах, где «занимаются ликвидацией политических заключённых» и к нескольким указанным прозвищам добавляет ещё одно — «НАШ ЛЮБИМЧИК». Свой дом в Олешке в первом письме называет «символ моего одиночества», во втором письме - «символ моей одинокой борьбы». Общежитие «Вавилон» на Планьанской улице, которое сперва описала как «место, где можно выжить лишь силой воли» позже исправила на «место, где также, всё-таки, нужно выживать». Вопросительный знак у даты задуманного преступления заменила выражением «любая», а предложение «это моё решение» изменила на «моё решение звучит».
Эрена
(просторечное название грузового автомобиля Praga RN)
В конце второго допроса, который проводился 13.7.1973, Ольга Гепнарова произнесла, помимо прочего, и такое предложение: «В конце я хотела бы сообщить, что меня удивляет, что предприятие «Пражский транспортный центр», в котором я взяла на прокат грузовой автомобиль, сдаёт людям такие старые автомобили. Это всё равно как если бы предприятие «ПРАГОКАР» (прокат легковых автомобилей — прим. переводчика) давало бы людям на прокат, допустим, АЭРОВКИ» (Аэровка — в просторечии - название чешских легковых автомобилей марки «Аэро», выпускавшихся с 1929 по 1951 годы — прим. переводчика). Вот несколько подробностей о вышеуказанном грузовом автомобиле:
- произведён в 1946 году. Интересно то, что в то экономически трудное время этому автомобилю был выдан талон о прохождении техосмотра и впоследствии выделен государственный регистрационный номер лишь в 1953 году, в эксплуатацию был введён в 1956 году.
- всего сменилось шесть владельцев, как правило, сельскохозяйственных и заготовительных предприятий, но также и частное лицо.
- ежегодный пробег составлял, в среднем, 30 000 километров, практически каждый раз при проведении капитального ремонта происходила замена двигателя (общий пробег составлял более 500 000 километров и примерно 15 раз происходила замена двигателя).
- последний капитальный ремонт, в ходе которого была заменена также вся кабина, был произведён в ноябре-декабре 1972 года. Эксплуатация этих автомобилей тогда была признана нерентабельной, очевидно, и потому, что счёт за ремонт был выставлен в размере 30 479 крон,-, в то время как после произведённого ремонта стоимость автомобиля составляла лишь 35 000 крон.
- со времени последнего капитального ремонта автомобиль прошёл 1 681 километр, тем не менее состояние автомобиля указывало на несколько дефектов, например, в тормозной системе. Состояние покрышек было оценено как неудовлетворительное, в хорошем состоянии были лишь те, которые были установлены на правом заднем колесе, с износом в 15%. Износ левой задней пары составлял 70% и 100% - абсолютно без рисунка протектора, передние колёса указывали на износ 50% - левое и 60% - правое. Однако, очевидно, что техническое состояние никакого влияния на аварию не оказало, так как она была устроена умышленно.
Сигареты в тюрьму
С течением времени во взаимосвязи с преступлением появилось несколько «достоверных сведений», к которым, также, относится и то, что Ольга Гепнарова в ходе приготовления к преступлению купила себе большое количество сигарет. В одной из документальных телепередач прозвучала даже цифра — шесть блоков. Данную информацию приписал к статье об Ольге Гепнаровой в чешской Википедии и один из «википедистов», который к сигаретам добавил также одежду - «чтобы в тюрьме у неё в этом не было недостатка». Теорию о большом количестве сигарет мог бы поддержать и тот факт, что Ольга Гепнарова была заядлой курильщицей, а также то, что на допросах 10.7.1973 и 13.7 1973 она упомянула о том, что на Петржинах она остановилась и купила себе сигареты. Для протокола, однако, сообщила лишь общее - «сигареты», о количестве не упоминала. Это могла быть одна пачка, также, как и десять блоков, возможно также упомянутые шесть. Так сколько же этих сигарет в действительности было?
Упомянутая остановка на Петржинах произошла между 12:45 и 13:10, то есть почти непосредственно перед происшествием. Затем, в несколько последующих часов, Ольга Гепнарова находилась в обстоятельствах, которые не слишком способствовали курению (несколько минутный допрос в отделении на улице Франтишка Кржижка, заборы крови в вытрезвителе, токсикологии, обследование на Аполинаржской улице и т.д.), то есть она постоянно была в движении.
Определённое спокойствие наступило только около половины 
шестого вечера, когда она была доставлена на допрос на Конвиктсткую улицу. Около полуночи она добралась до следственного изолятора Рузыне, где с ней были проведены необходимые приёмные процедуры. В точности было задокументировано, во что она была одета и что она имела при себе. Это были три протокола — Протокол о личном досмотре, Опись ценных предметов заключённого и Перечень личных вещей и гражданской верхней одежды (о том, что они были очень подробными свидетельствует также и то, что здесь были зарегистрированы такие вещи, как полупустой флакон духов, старая шариковая ручка, связка ключей, набор писчей бумаги и т.д.). Вероятно, что полупустая пачка сигарет здесь не должна была быть записана, но уже несколько блоков — конечно да. То, что с собой в тюрьму она не принесла какой-либо большой запас сигарет показывает и содержание первого письма из тюрьмы, которое Ольга Гепнарова написала Мирославу Давиду и в котором она информирует его о том, что она «полностью без средств к существованию и ей нечего курить».
Пругелкнабе
Пругелкнабе — это выражение, которое многие люди слышали лишь во взаимосвязи с этим делом. Найти его значение в наше время является вопросом нескольких минут. Однако, как его понимала Ольга Гепнарова и когда оно вошло в её обиход?
Иногда указывается, что это слово использовал её адвокат, Доктор права Отакар Топич. Однако, я встретился в 1997 году в Праге с коллегой отца Ольги, который с ним работал в банке. Он вспоминал не только господина Гепнара, но также и то, как к отцу на работу приходила маленькая Ольга. Тогда ей было примерно десять или одиннадцать лет и она, якобы, постоянно на что-то жаловалась. Как раз тогда этот коллега отца во взаимосвязи с ней использовал слово «пругелкнабе». Он рассказывал ей, что «пругелкнабе» были молодые ребята, которые подвергались физическому наказанию за провинившегося дворянина, который по закону не мог наказываться физически, то есть, это был кто-то, кто несправедливо подвергался наказанию за кого-то другого.
Рождественская открытка
В конце 1974 года в следственный изолятор Прага — Панкрац на имя Ольги Гепнаровой пришла открытка. В своём роде это что-то исключительное — посылать открытку с рождественским сюжетом и с напечатанным пожеланием Весёлого Рождества и счастливого Нового года осуждённой к смертной казни, безусловно, по меньшей мере, очень странно. Отправительница там неопрятным и неровным почерком сообщала нечто, что, на первый взгляд, не имело абсолютно ничего общего с рождественской тематикой заключительных дней года. «У нас умер дядя и соседи мне сказали, «что нищета себе возьмёт на похороны». Сейчас меня позвали к адвокату и соседи пошли, чтобы мне сказать. Почему вонючая нищета позорит в В.......». (дословная запись — прим. автора). Причина, по которой была послана открытка, остаётся неясной, однако, напрашивается возможность того, что подробности процесса Ольги Гепнаровой проникли даже в маленькую деревушку, где проживала отправительница. Возможно, она присутствовала при разговоре кого-то, кто присутствовал на судебном заседании, возможно, что там была она сама. Однако, во всяком случае, под странным содержанием этого сообщения могла подразумеваться информация для Ольги Гепнаровой - «да, Вы были правы, Пругелкнабе много, я сама одна из них». В заключении ещё необходимо добавить, что открытка в руки Ольги Гепнаровой так и не попала, она была в рамках так называемого «перехвата» лишь приобщена к документам.